Жил-был фермер.  Фермером он стал, унаследовав ферму от отца. Не сказать, что дело было самым прибыльным, т.к. отец предпочитал вести дела по старинке, не особо применяя новшества и опыт соседей, но тем не менее доход ферма приносила.

Стал фермер хозяйствовать, с друзьями отца советоваться, жить по средствам, не шиковать… Шло время… Оброс фермер связями, завел новых друзей, походил на фермерские курсы, детей отправил учиться за границу. Пришлось, конечно, подужаться кое в чем, но дети — будущее, будет кому ферму оставить. Все было неплохо, но что-то фермеру не хватало.

Пришел однажды к нему помощник из тех, что по заграницам учился, и предложил завести овец тонкорунных, чтобы шерсть тонкорунную продавать по заграницам. Дескать обычные овечки ухода большого не требуют: на пастбище выгоняй, да стриги своевременно. А тонкорунные для престижа фермы нужны, чтобы за границей торговать. Подумал фермер… подумал… и согласился.

Завезли овец импортных, построили им овчарни современные, корм заграничный закупили… А обычных овечек поручили пастухам, план по шерсти выставили, да и подзабыли: сами пасутся, только шерсть стриги.

Вот только  с овцами тонкорунными накладочка вышла: вложения в них оказались слишком большими: корм требовали дорогой, приплода приносили мало, да и тот почти весь по заграницам расходился, чтобы как-то расходы покрывать. А шерсть тонкорунная только по своим расходилась. А друзьям и родственникам задорого  продавать не будешь.

Стал фермер  замечать, что доходы его вместо того, чтобы вырасти, наоборот уменьшились. Вызвал к себе советника, а тот и скажи: редко вы хозяин овечек стрижете, а они ведь на ваших пастбищах пасутся, ваши охранники и собаки их охраняют. Если их стричь чаще, то и доход вырастет. Друзья тоже самое сказали и снова фермер согласился. Стали овец стричь чаще. Ну и что, что шерсть стала похуже, зато больше.

Увидели охранники-пастухи такое отношение, обрадовались, стали овечек чаще резать, шашлыки да шаурмы готовить, родичей да приезжих кормить. Для этого дела семьи свои привезли, шаурмичных да шалычных на землях фермера понаоткрывали. Собачек кормить и то перестали, и стали собачки сами себе еду добывать, кто-то охранять шашлычки подрядился, а кто-то стал разбойничать и этих же овечек убивать.

Стало совсем овечкам плохо, стали они от частой стрижки болеть и умирать, а ягнята вообще перестали рождаться. Опустела совсем казна фермера.

Вызвал фермер советника и друзей, чтобы решить проблему, и никто к нему не пришел. Сказали, что за границу уехали, потому что там собственным хозяйством обзавелись, да и дети с тамошним образованием домой возвращаться не пожелали.

Спросил фермер, а что ему делать, ведь у него почти не осталось ничего. Как ничего, сказали друзья, у тебя пастухи и собаки остались. Так ведь они шерсть не дают, возразил фермер, их самих кормить надо. Так и мы не овцы, сказали друзья, тоже шерсть не дадим. А советник добавил: не расстраивайся, хозяин, у тебя пастбища остались, ты их в аренду сдай. Тебе ж ни к чему, пасти там все-равно некого.

Сидит фермер, думу думает, но все не понимает, что если бы заботился о своих овечках, а не стриг с них последнее, то и не попал бы в такую ситуацию.